Форум » Слеш » "Сила привычки", Сэм/Дин, драма, PG-13 » Ответить

"Сила привычки", Сэм/Дин, драма, PG-13

маленький самурай: Название: «Сила привычки». Автор: маленький самурай. Бета: фрутти. Пейринг: Сэм/Дин. Рейтинг: PG-13. Жанр: драма. Саммари: Утро после событий 21-22 серий 2-го сезона. Ну, возможное утро. Дисклеймер: это всё принадлежит не мне. Бездарно трачу своё время, а мне за это даже не платят. Спойлеры: соответственно, вплоть до 21-22 серии 2-го.

Ответов - 8

маленький самурай: Ну просто потому что это как кофе. Теплый кофе с молоком и без сахара в дурацком бумажном стаканчике с утра. Обязательно с пластиковой крышечкой. Почти безвкусный уже – его пьешь как лекарство, по часам, не замечая вкуса и запаха. Потому что это же – ну, кофе? Обычный кофе, ничего такого. Ежедневный ритуал. Это как держать в руке пистолет. Когда ты сжимаешь пальцы на рукоятке в первый раз, он неприятно тяжелый, холодный; ладонь сразу становится влажной, палец так и норовит соскользнуть с курка. А потом постепенно ты перестаёшь замечать, перестаёшь осознавать, что держишь оружие – форма становится привычной, удобной для ладони. Ты просто раз за разом нажимаешь на курок – тут не как с кофе, по часам не получится, но в общем-то, опять же, ничего такого. Это же твоя работа. Не сказать, чтобы любимая, но выбирать не приходится. Как будто заходить одному в тёмную комнату. Это происходит машинально, ты просто делаешь шаг, потом ещё один, и ещё, и ищешь, где выключатель. Не потому что ты боишься, что в комнате кто-то есть. Потому что ты знаешь, что там – надо же, такая неожиданность – и впрямь кто-то есть, и чаще всего ничего хорошего ждать от него не стоит. Так что лучше включить свет, сжать пальцы на рукояти пистолета, насколько можно напрячь слух и на всякий случай быть готовым в следующий раз открыть глаза через несколько часов в совершенно незнакомом месте. Привязанным к стулу, например. Но никакого экстрима. Это так давно вошло в привычку, что даже перестало пугать. Но самое страшное не начинается, когда ты привыкаешь к тёплому кофе и ощущению пистолета в руке, когда мир переворачивается с ног на голову, даже выворачиваясь местами наизнанку, и рушатся все возможные границы. Самое страшное ждёт тебя за очередной дверью, распахнув которую ты начинаешь считать такую жизнь нормальной. Улыбаться как ни в чём не бывало, шутить, играть словами, играть людьми – нормальная человеческая жизнь, подумаешь, под подушкой нож. Бывает и хуже. По крайней мере, ты не сошёл с ума, ты всего лишь видишь призраков, но ведь всё остальное в порядке. - Держи, - он протягивает тебе твой кофе, ты машинально улыбаешься – хотя, кажется, улыбка не успевает дойти до глаз – ты перехватываешь его взгляд. Берёшь стаканчик из его рук, касаешься губами края, а он смотрит, наклонив голову набок, точно воробей, настороженная такая птичка со встопорщенными со сна перьями. - Ты бы это, причесался, что ли, - говоришь, указывая на его волосы. Он только улыбается тебе – вот он улыбается искренне, морщинки в уголках глаз и губ, даже видна полоска зубов. Смотрит. Как будто выпивает тебя до дна своим взглядом, впечатывает в себя, фотографирует на память. Светлую. Господи, Сэм, хватит. С чего ты взял, что он думает сейчас об этом? - А, неважно, - отмахивается, когда твои пальцы касаются прядки его волос – неожиданно мягких, ни следа геля – не успел, наверное. Если ему вообще есть сейчас до этого дело. Что ты делаешь со мной, - думаешь в панике, отдёргивая руку, захлёбываясь чуть тёплым кофе, - Что ты сделал с собой, что ты наделал, я бы лучше умер. Собственно. Ты это и сделал, видишь, к чему это привело. Смешно, правда? Театр абсурда, Сэмми. Это как будто ты вдруг наступаешь на гнилую доску, и она трещит под твоей ногой – не успеваешь понять, что случилось, а уже провалился по колено. И не за что ухватиться, совсем не за что, как будто этот мост, по которому ты шёл, был прямо над пропастью и без перил. Собственно. Так всегда и было. - Какие планы на сегодня? – твой голос звучит почти ровно, но он всё равно чувствует. Он всегда всё чувствует, и вот это как раз совершенно нормально, это как обычно, и от этого сейчас становится только хуже. Он ведёт себя так, как будто ничего не случилось, как будто, мать его, всё в полном порядке. Но всё не в порядке, бессмысленно латать эту дыру в жизни, она от этого выглядит только безобразней. Неужели он этого не понимает? Почему он ничего не говорит? - Сэм, что-то не так? – он садится напротив тебя, оседлав стул. Наклоняется вперёд, растерянная улыбка замерла на губах, когда он видит твои глаза. - Вот бы, наверное, ты сейчас кувырнулся на пол, если бы они стали чёрными, а? – пересохшими губами спрашиваешь ты, выдавливая из себя горький смешок. Он вздрагивает, почти незаметно сужает глаза, и ты замечаешь – ну конечно, кто бы заметил, кроме тебя – неуловимое движение его руки за подкладку куртки. Ты только не успеваешь – ну конечно, кто бы успел – перехватить его запястье, когда он выплёскивает тебе в лицо сразу полфляжки воды. Мир на секунду замирает, но вода капает с ресниц тебе на щёки, и невидимые часы вновь начинают тикать. – Я не демон, Дин, - с истерическим хихиканьем говоришь ты, пробегаясь рукой по мокрым волосам, убирая их со лба. - А я знаю, - в какой-то миг он смотрит на тебя почти с ненавистью, и тебе становится ужасно не по себе – чёрт, что ты сам-то делаешь, а? Такими вещами не шутят. Ужасно хочется сказать «прости», просто протянуть руку и коснуться его щеки, но он ведь всё равно дёрнется в сторону и, не дай Бог, действительно кувырнётся со стула. – Не зарывайся, да? - Да, - ты облизываешь нижнюю губу, слизывая с неё капли святой воды, ухмыляешься, отводишь взгляд. - Так в чём дело? – настойчиво спрашивает он, лениво протягивая тебе салфетку. Упрямо вытираешься рукавом рубашки, прежде чем с издёвкой посмотреть на него. - В чём дело? С трёх раз догадаешься, или тебе подсказать? Дин, мы в полном, абсолютном дерьме. Мы в таком дерьме, что в нём даже барахтаться противно, потому что масла мы из него не взобьём! – наверное, было бы правильнее, если бы ты сейчас кричал. Но что совсем печально, ты не хочешь и не можешь повысить на него голос. Поэтому выходит, как будто вы продолжаете вести мирную утреннюю беседу. - Да пошёл ты, - лениво отвечает он, наклонившись ещё ближе. – Пошёл ты знаешь куда. Повисает тишина, и она бьёт по ушам хуже его дурацкого голоса, так что ты встаёшь и отшвыриваешь стул в сторону, и берёшь пластиковый стаканчик, и в порыве бессильного гнева тоже швыряешь его в стену номера. По стене расплывается некрасивое коричневое пятно, а стакан отлетает в сторону Дина. - Жаль, в лоб не попал, - садишься на кровать, сжимаешь виски руками. Этого не может быть. Ну просто потому что так не бывает, чтобы однажды утром ты проснулся с мыслью – ровно через год твоего брата не станет – а потом встал, пошёл в душ и получил от него утренний кофе, почти не остывший. И чтобы при этом – всё в порядке, Сэм. Кровать прогибается от приземлившегося на неё веса, и он обнимает тебя сзади за плечи, утыкается лбом в шею, сжимает руки так крепко, что становится больно. - Он ударил вот здесь, - его ладонь сползает по твоей спине, касается точки у позвоночника и нажимает, заставляя податься вперёд, прочь от назойливого прикосновения, закусив губу. - Больно, Дин… - шёпотом просишь ты, сам толком не понимая, о чём. - Да. Это было больно. Я думал, что это просто несправедливо – тот факт, что я до сих пор дышу. Потому что дышать тоже было больно, – тихо, вдумчиво говорит он, продолжая надавливать на место удара, посылая волны боли вверх и вниз по твоей спине. Ты еле слышно переводишь дыхание, когда он убирает пальцы, но он, похоже, вообще не осознаёт, чем ты занят. Развернувшись, ты смотришь ему в лицо, берёшь за подбородок, в отчаянии хватаешь за плечи. И Дин улыбается, глядя на тебя – улыбается так, что честное слово, лучше бы он плакал. - Дин… - ты не знаешь, что лучше – обнять его сейчас или вообще убрать руки. Обнять нечестно – это совершенно не к месту, ты и так постоянно донимаешь его физическим контактом, его это ощутимо напрягает, даже когда он во вменяемом состоянии. Но убрать руки невозможно, необходимо чувствовать ладонями эту лихорадочно горячую кожу под тонкой рубашкой, сжимать вдруг ставшие хрупкими – Сэм, что за бред? – плечи, только не отпускать. Он здесь, он рядом, он никуда ещё не делся – но чтобы эти слова обрели какой-то смысл, необходимо его чувствовать. И ты чувствуешь, неловко гладя по плечам, притягивая к себе за воротник, прижимаясь губами к ямочке на подбородке. Впитывая в себя. Запоминая. Никогда не забуду, нет, и не придётся забывать, потому что спасу, снова выверну этот мир наизнанку, устрою Апокалипсис, пошлю к чёрту человечество, но спасу. У тебя дрожат пальцы, и он, неловко уворачиваясь от твоих прикосновений, наконец замечает это. - Послушай, ну ладно, хватит. Я здесь. Я никуда не… Сэм, прекрати. Ну ты бы не успел напиться до такого состояния за те двадцать минут, что я ходил за кофе. Возьми себя в руки, хорошо? – он мягко гладит тебя по тыльной стороне ладоней, и ты отпускаешь его в конце концов. Это совсем не то, чего ты хочешь, и сразу становится ещё хуже, как будто он последнее, что тебя держит в рамках. Как будто поняв это, он со вздохом берёт тебя за руку, закрывает глаза и продолжает. – Ладно. Это глупо, ты прав. - Мы должны найти выход, - говоришь ты, ещё цепляясь за звуки его голоса, но постепенно начиная выпадать из реальности. Черты его лица смягчаются, он вдруг поднимается с кровати и мягко толкает тебя на неё. Ты удивлённо распахиваешь глаза, но нет, это не твой эротический сон, он только усмехается едва заметно, снова глядя тебе в глаза – так, словно видит всё. - Да, да. Поспи ещё немного, ладно? Скоро ехать, а в дороге… - Хватит. Обо мне. Беспокоиться, - ты в отчаянии вскакиваешь с кровати, - Чёрт, Дин. Год. Ты понимаешь? Год. - Да я-то понимаю, - совершенно серьёзно отвечает он, родной низкий голос в тишине звучит как-то неправильно. – И тебе тоже придётся понять. Я не хочу провести этот год вот так. - Мне поебать, чего ты там хочешь, ясно тебе? – надо бы, пожалуй, всё-таки убрать руку с его шеи, но это уже не к тебе. Бесконтрольный, безотчётный страх. Ты просто хочешь, чтобы он был рядом. Всегда. Как привычка, как кофе, как пистолет в руке. Как брат. – Ты единственное, что у меня осталось. И пожалуй, не только как брат. - Да ну? – по его губам скользит такая горькая улыбка, что ты не выдерживаешь, стираешь её подушечкой большого пальца. – Обалдеть конечно, Сэм. Что ж до тебя вечно доходит-то с таким опозданием? - Замолчи, - фыркнув, ты наклоняешься к его губам, повторяя языком движение пальца, слизывая эту горечь с его рта, сцеловывая из уголков губ – ты только пожалуйста, пожалуйста, будь, Дин, а я уж точно что-нибудь придумаю. Он не отвечает на поцелуй, и когда ты отстраняешься, в его глазах что-то… почти чужое. - Ну и что это было, Сэмми? – сухо спрашивает он, глядя тебе в лицо – не отворачивается, не вздрагивает. Он готов принять от тебя что угодно, но он хочет правды. Это действительно глупо – бессмысленно сейчас рассказывать ему о своих чувствах, когда ему остался один год. С другой стороны, когда ж ещё рассказывать. - Ты не должен был узнать. Никогда, - немного нервно пожав плечами, отходишь к стене, поднимая стаканчик. – Чёрт, мне жаль здешних уборщиц. - Я всегда знал, Сэм. С того самого дня, как ты это почувствовал, - доносится из-за твоей спины, и ты молниеносно разворачиваешься, чтобы встретить спокойный, уверенный взгляд этих невыносимых глаз. – Но этого не должно было случиться. Потому что это совершенно неправильно. И я был уверен, что ты сможешь сдержаться. - Ну прости, - хмыкнув, опускаешь глаза, начинаешь собирать сумку – чтобы делать хоть что-то. Не стоять как истукан и не смотреть на эти губы, не думать о невидимых часах, отсчитывающих ваше время, просто не думать. На твоё плечо опускается рука, и ты подпрыгиваешь на месте. Чёрт, Дин всегда умел бесшумно подкрадываться. Та часть работы, которая у него прекрасно получалась. В отличие от тебя. - Слушай, я понимаю, что это прозвучит очень некстати – ты же типа в депрессии и всё такое – но во-первых, мы выберемся. А во-вторых, чтоб тебе было спокойнее, у меня это началось задолго до тебя, - твои пальцы сами собой накрывают руку на твоём плече, и всё чего тебе хочется – никогда его не отпускать. - Знаешь, я скоро начну ходить с тобой за ручку и привязывать тебя к кровати на ночь, - предупреждаешь ты, не очень представляя, что, собственно, делать со всем этим откровенным дерьмом, свалившимся вам на плечи. И ни капли не стало легче. Все только запуталось ещё хуже, ну вот почему ты улыбаешься? Что тут весёлого? - Знаешь, нас и так везде принимают за геев. Это насчёт первого. Так что, я думаю, обойдёшься. А если тебе так уж неймётся привязать меня к кровати, постарайся говорить об этом менее убитым голосом – может, что и обломится, - его лоб снова прижимается к твоей шее, а рука обнимает поперёк живота, прижимая к себе. – Он ударил тебя в спину, Сэмми. Я больше никогда не позволю такому случиться. Это всё пустые слова. Ты привык к ним так же, как ко всей остальной своей работе. Но, может быть?.. - Я знаю. Но когда я тебя из всего этого вытащу, я точно тебя убью.

Naya K: Местами очень понравились диалоги! Местами - не значит, что в остальных моментах не понравились, просто означает, что в некоторых - ну очень ) интересный Сэм. Не совсем мой, пожалуй, слишком много рефлексий для именно моего видения этого персонажа, но такой взгляд тоже интересен. во всяком случае читать было интересно ) в общем, я хочу сказать, спасибо автор :)

Bestia99: Красиво. Мило. Просто. То, что мне сейчас нужно. Спасибо. *на большее автор не способен*


маленький самурай: Naya K Спасибо ) Очень приятно. Просто фик написан буквально за час, поэтому что Сэм, что диалоги неровные ) Bestia99 И вам спасибо. Мне это тоже было необходимо.

Ampaseh: маленький самурай Неожиданная трактовка. Сэм, который быстро сорвался, и Дин, который обещает, что они выберутся. Последняя фраза замечательная) З.Ы. И рада видеть, кстати)

маленький самурай: Ampaseh Ну... На мой взгляд, Сэм сорвался быстро. Почти сразу. Не то чтобы даже сорвался, так, психанул сильно. А Дин не верит, что они выберутся, но Сэма же надо успокоить. Спасибо. ) З.Ы. И тебя ))

lonely-malfoy: Очень понравилось. Сэмми на грани срыва, и Дин, пытающийся его успокоить. Хотя сам и не верит в благополучный исход. Но особенно зацепил момент, когда Дин говорит "да, это было больно". Спасибо автору )

маленький самурай: Спасибо ) Судя по лицу Дина в тот момент, это действительно было больно.



полная версия страницы